В последнее время на пространстве СНГ заметно активизировались интеграционные процессы. В результате возникли ЕврАзЭС, Центральноазиатское сообщество, был реанимирован Договор о коллективной безопасности. Причем сразу стало заметно, что ЕврАзЭС особенно выделяется среди всех прочих объединений внутри СНГ. Об этой структуре НГ рассказал генеральный секретарь Евразийского сообщества Григорий Рапота.

-К ЕврАзЭС в структурах СНГ сложилось довольно ревностное отношение. Чем вы можете это объяснить?

- Я думаю, что это обманчивое впечатление. Евразийское экономическое сообщество вовсе не создавалось в противовес кому бы то ни было. Более того, мы рассматриваем нашу организацию как своеобразный экономический пилотный проект в рамках СНГ. И если наш опыт окажется удачным, его можно будет распространить на все Содружество.

Сегодня степень интеграции - будь то в рамках СНГ, будь то в рамках какой-либо иной организации на постсоветском пространстве - очень далека от той, которая существовала в СССР. Все 10 минувших лет бывшие союзные страны активно расходились. В определенной степени этот процесс развода сдержало образование Таможенного союза, основной целью которого было создание единого таможенного пространства. Напомню, что инициаторами создания этого союза выступали Россия и Белоруссия, вскоре эту идею поддержали Казахстан, Киргизия и Таджикистан. Эти пять стран поставили перед собой цель создать уже единое экономическое пространство. На этой основе в октябре 2000 года был подписан договор об учреждении Евразийского сообщества.

- А что, в рамках СНГ решать экономические вопросы странам проблематично?

- Дело в том, что ряд вопросов очень сложно решить двенадцати государствам. Например, страны СНГ могут быстро прийти к единому знаменателю в сфере культурного и гуманитарного сотрудничества, могут совместно создать антитеррористический центр. Но вот проблемы экономического характера все же намного проще решать в более узких рамках, скажем, пяти государств.

- Но ведь экономики стран, которые входят в Еразийское сообщество, существенно различаются, например, России и Таджикистана. Наверняка и в ЕврАзЭС существуют определенные трудности для полноценного взаимодействия?

- Да, экономическое положение некоторых государств несопоставимо с российским, и трудности, конечно, существуют. Но они не являются препятствием к взаимодействию. Например, одна из сегодняшних проблем ЕврАзЭС - это достаточная удаленность и слабая транспортная инфраструктура стран-участниц. Тот же Таджикистан является своеобразным тупиком: железнодорожная ветка с севера на юг упирается в Душанбе и там заканчивается. Соответственно эта страна нуждается в улучшении положения дел в транспортной области. И в рамках ЕврАзЭС эта проблема решается. С другой стороны, Таджикистан обладает избытком рабочей силы, в которой нуждается Россия и другие страны СНГ. Поэтому Сообщество сейчас активно работает в области организации трудовой миграции, придает этому процессу цивилизованный характер. Конечно, тут предстоит решать вопросы борьбы с преступностью, урегулировать проблемы налогообложения. Но все это вполне преодолимо.

- Многие считают, что ЕврАзЭС в нынешнем виде - структура аморфная и неэффективная. Что реально удалось сделать за время ее существования?

- Несмотря на то что к работе наш секретариат приступил фактически только в январе нынешнего года, интеграционные процессы стран-участниц не прерывались: решались вопросы общего таможенного тарифа, работали комиссии. И результаты этой работы сейчас проявляются.

Например, на пространстве ЕврАзЭС утверждены новые кодификации по товарной номенклатуре, единое налоговое удостоверение, принят Договор о сотрудничестве по охране внешних границ. Сейчас прорабатывается механизм взаимодействия в условиях неприменения антидемпинговых мер.

- Есть также мнение, что ЕврАзЭС - эта некая альтернатива ГУАМу, союзу, который создавался в противовес России. Согласны ли вы с этим?

- Я не знаю в деталях, чем занимается ГУАМ. Просто времени не хватает, чтобы досконально ознакомиться с проблемой. Но ясно одно: мы не противоборствующие структуры. Ведь если бы противоборствовали, то время живо интересоваться своим противником нашлось бы. А ЕврАзЭС не относит ГУАМ к числу противников. Я еще раз подчеркиваю: мы - экономическая организация. А в экономике, как в любой свободной конкуренции, выживает сильнейший. В этой ситуации нам важно быть на высоте. Тогда страны и народы подтянутся к нам.

- Интеграционные объединения на территории Содружества многие считают не столько экономическими, сколько политическими блоками. В частности, это касается и ЕврАзЭС. Ваше мнение по этому поводу?

- К сожалению, для журналистов экономика - достаточно скучная тема, которой, вероятно, сложно заинтересовать читателя. Поэтому часто в экономических процессах они ищут более понятную, а порой сенсационную политическую подоплеку. ЕврАзЭС занимается только экономикой - ни с кем не воюет, против кого-либо не дружит. У нас очень конкретная и гуманная миссия. А для того, чтобы решать вопрос в сферах политики и безопасности, существуют другие организации, например ДКБ.

- И ЕврАзЭС, и ДКБ на постсоветском пространстве окрестили карманными российскими содружествами. Действительно ли именно Россия определяет их жизнедеятельность и диктует свои условия?

- Нет, это не так. Создание такой организации, где бы командовал кто-то один, - абсолютно не отвечает нынешним реалиям. Такие времена ушли. Диктат никто не воспримет ни психологически, ни политически, ни экономически. Действительно, у России есть некие преимущества в рамках Евразийского сообщества, и они добровольно были признаны всей пятеркой . В чем они заключаются? Например, в Интеграционном комитете - рабочем органе нашей организации, который собирается не реже четырех раз в год. При голосовании российская сторона имеет 40% голосов, потому 40% бюджета Сообщества состоит из российского вклада. Казахстанская и белорусская доля там по 20%, таджикистанская и киргизская - по 10%. Но когда решение вопроса выходит на высший политический уровень, там все уже решается совместно, на основе консенсуса. Так что диктат в принципе невозможен.

- А почему в качестве единой валюты на территории сообщества было решено ввести российский рубль?

- А почему должны рассчитываться долларами? Кстати, на это предложение Касьянова никто не возразил. Но решение по вводу рубля еще не принято: страны будут советоваться, будут просчитывать, насколько оправдан и выгоден этот шаг для каждого государства в отдельности. К практической реализации этой идеи руководство ЕврАзЭС приступит лишь после согласия всех пяти сторон. Сколько времени это займет, я не знаю, так как никаких конкретных сроков не устанавливалось. Предстоит изучить и механизмы реализации этой идеи. К чему мы уже и приступили.

- С какими международными интеграционными структурами можно сравнить ЕврАзЭС?

- Наша организация много почерпнула из опыта Европейского союза. Хотя в ЕС более жесткие экономические отношения, нежели у нас, очень мощная наднациональная управленческая структура. А ЕврАзЭС даже союзом себя не называет - это пока добровольное сообщество пяти государств, которое не имеет никаких наднациональных институтов.

- Каким вы видите будущее интеграционных объединений постсоветского пространства?

- Все, что создано искусственно, отомрет. Все, что рождено жизнью, будет жить. Я думаю, будущее за экономической интеграцией, это общемировая тенденция.

- А СНГ, которое все чаще называют клубом президентов?

- Я не вижу ничего плохого в этом названии. То, что все 12 президентов собираются два-три раза в год в официальной и неофициальной обстановке, - само по себе очень важно. Ведь они обсуждают множество аспектов: и военные, и экономические, и политические. Конечно, в СНГ можно отсечь то, что не работает. Но стоит ли отказываться от этой организации просто потому, что у нее что-то не всегда получается? У стран Содружества должно быть некое организующее начало. К тому же и бизнес заинтересован в нормальном взаимодействии государств, так как он собирается развиваться дальше.